Шепчет на самое-самое ухо о самом-самом сокровенном. А я делаю вид, что не слышу. Чтобы повторял снова и снова. А сама уже сердцем знаю всё, что скажет. И каким голосом. Но не хочу, чтобы молчал. Потому что такая счастливая, кажется, что, как только остановится, то и весь мир тоже остановится.
Растворяюсь каждое утро в своей собственной маленькой толпе. И сотни судеб вокруг. Тысячи вздохов. И хочется губы закусывать от того, сколько жизни в этих ежедневных мелочах. Сколько мыслей. И они даже не знают, как можно таять от одного только прикосновения. И какими приглушенными становятся все на свете голоса, когда слышу один лишь этот шепот.
Как страшно и одновременно радостно от того, что целый мир вот так вот сосредоточен.
Весна, лето, зима, осень. В нём одном.
И все дни на свете.
И все звёзды.
Растворяюсь каждое утро в своей собственной маленькой толпе. И сотни судеб вокруг. Тысячи вздохов. И хочется губы закусывать от того, сколько жизни в этих ежедневных мелочах. Сколько мыслей. И они даже не знают, как можно таять от одного только прикосновения. И какими приглушенными становятся все на свете голоса, когда слышу один лишь этот шепот.
Как страшно и одновременно радостно от того, что целый мир вот так вот сосредоточен.
Весна, лето, зима, осень. В нём одном.
И все дни на свете.
И все звёзды.